|
Тебя я никогда не видел, И понаслышке знаю я, Что ты вокруг себя увидел, В последний раз открыв глаза. Печально над тобой склонившись, Стояли семь твоих детей. Другие эльфы, удалившись, Не слышали твоих речей. Стремясь вселить в их души веру, Ты произнес в последний раз: «Держите клятву словом Эру, Таков отеческий наказ». И тело, в пламя обратившись, Распалось пеплом на траве. И каждый сын, с отцом простившись, Поклялся на своем мече. Не думая о мире боле, Твой дух сквозь царство вечной тьмы Летел, забыв о страхе, горе К владеньям Намо, видя сны. Но волею своей могучей, Пламенем собственной души Ты грезы, свившиеся тучей, Разбил, прогнав дурные сны. И в здравой памяти продолжил Ты свой последний переход; И знал, что Мандос подытожил Каждый твой шаг, каждый твой ход. Отринув страх, ты шел вперед, Одежды призраков одел, И был готов ты в свой черед Вступить на суд, узнать удел. Вскоре, среди пещеры серой Твой дух полет остановил. Какой-то майя рукой белой Тебя за ним пойти просил. Через туман по ровным залам Слуга Стихий тебя провел И встал рядом с фигурой в алом И молвил Мандос: «Ты пришел. Пришел, как я и предрекал, Великий эльф, вступивший в спор Стихий, достоин всяческих похвал, Но не получишь их, нолдор. По мысли Эру, волей Манвэ, Любой из эльфов, если мертв, Будь Эльвэ то, иль славный Финвэ, Но приговор к этому черств, Не может он без дозволенья Покинуть мой земной чертог, Не будет, как горят поленья, Смотреть, коль жизнь сберечь не смог». И все. Ни споров, ни дискуссий, А только мертвые мечты Остались у тебя, Искусный. В чертогах Намо заперт ты! Навеки заперт, как в могилах – Таков Стихий был приговор. Его оспорить ты не в силах, О Куруфинвэ Феанор! (Тирмакил Нолдо) |